Завоевать принцессу

[tvarenia]

Он пятый день штурмует нашу крепость. Пятый день.
От войска осталась лишь горстка солдат: наверное, из тех, кто лично верен ему; наемники ушли ещё после третьего дня, - кому же хочется встречать свою смерть под рукой безумца.
Он и есть безумец, или, верней, одержимый. Его ведет Право – сегодня, и две следующие ночи. А потом он уйдет, успокоившись, восвояси. Если только не прорвет оборону до рассвета восьмого дня.

Принцесса. Они все хотят – Принцессу. Толку объяснять, что я ничем не отличаюсь от прочих девушек. Ведь посягнувшим на Право нужна не я, а кровь в моих жилах. Моя королевская кровь.

***
-Госпожа! Они отступают.
-Нет.
Я не стала оборачиваться. В отместку Лис, не пожелавший посчитать разговор оконченным, обошел меня по полукругу, и заглянул в глаза:
-Почему вы так думаете?
-Потому, - вздохнула я, изучая его еще совсем молодое, открытое лицо, - Что семидневный срок еще не подошел к концу.
-У него почти нет войска, - упрямо парировал Лис. – Это глупо!
-Ты первый год здесь? – спросила я, чуть склонив голову к левому плечу.
-Два года я был на подзаработках, - раздраженно ответил парень. – Но я местный, вы ведь прекрастно знаете!
Да, он был местным. Местным простолюдином.
На время Права в силу вступало множество древних традиций, одна из которых – обязательное присутствие рядом с Принцессой Протектора, эдакого «номинального супруга», главной задачей которого было – защищать, во что бы то ни стало, королевскую кровь. Протектор был последним препятствием перед Завоевателем. Ворвавшись в замок, последний не мог получить Принцессу иначе, кроме как убив Защитника.
Так вышло, что Хелм – мой давний, вот уже шесть лет, как, Защитник, был убит во второй день Права. Его настигла стрела – прямо в глаз, на крепостной стене. После я часто ходила там, но, похоже, Завоеватель нанял хороших лучников, и легкие были для меня закрыты. Мы несли потери – больше потери. Осада оказалась тяжелей, чем во все прежние годы, да и страх перед неистовым Завоевателем парализовывал нас все сильней. Так что, когда я, соблюдая традиции, спросила – будет ли доброволец, согласный взять на себя бремя нового Протектора, не отозвался никто. И, когда я уже развернулась, собираясь идти, из толпы вдруг выбежал юный, будто бы даже моложе меня, парень. Он был одет в белую домотканую рубаху и штаны, худое лицо обрамляли густые, когда-то явно стриженные «под горшок» черные волосы.
«Простолюдин».
И вот, этот, такой же далекий от королевской крови, как и камни у ворот нашей крепости – от звезд, человек, преклонил предо мной колено, произнося:
-Отныне и покуда не завершится Право, клянусь охранять тебя, моя госпожа.
Мне ничего не оставалось, кроме как подойти и положить ладонь на его склоненную голову:
-Да будет так, Протектор.

***
Теперь же Лис стоял, одетый, как подобало его чину, и смотрел на меня – без уловок, честно, просто. Он действительно не понимал, о чем я говорю.
-Три года подряд наш замок штурмует один и тот же завоеватель, - сказала я. – Ты уходил с отцом, но разве мать ничего не рассказывала, когда вы вернулись?
Лис отвел взгляд в сторону, вспоминая.
-Мама говорила, что было… сложно, - медленно произнес он. – Но с чего вы взяли, что это один и тот же человек? Никто не видит их лиц, они…
-Никто не видит, - оборвала я его. – Но я чувствую.
Протектор посмотрел на меня, сощурившись, и тоже чуть наклонив голову к плечу. Он делал так, когда хотел сказать что-то важное, и очень личное. А я не хотела сейчас слушать ничего подобного.
-Он не уйдет до конца Права, он останется здесь, - продолжила я. – Прежде… таких действительно не случалось. Но, видимо, этому уж очень неймется получить во владение королевскую кровь.
-Госпожа, - сказал Лис.
-Нет, - я взмахнула рукой, резко разворачиваясь. – Довольно, хватит.
-Госпожа, Леда!
Я застыла, не сделав и двух шагов. Что ж. Во время Права мало кто вспоминал мое имя.
Парень вновь обошел меня, получив возможность смотреть в глаза.
-Леда, - повторил он. – Послушайте… я был в разных странах. За два года мы с отцом ушла очень далеко отсюда, и, послушайте! Там нет такого. Нет Традиций. Нет Права. Короли женятся – ну да, по расчету; трубадуры поют, что еще порой и по любви. И они воюют – за земли, влияние. За долг, красивых женщин, - но никто не позволяет им вырезать целые города безнаказанно, только чтобы обрести Принцессу, свой военный трофей!..
Леда, - вновь повторил он мое имя. – Вы ведь понимаете. Я по глазам вижу, что да.
-Защитник, - медленно произнесла я. – Протектор. Уж не думаешь ли ты, что, будучи простолюдином, и возвысившись при случайном стечении обстоятельств, сможешь приказывать мне?
Под напором моей внезапно вспыхнувшей ярости Лис безвольно опустил взгляд.
-Я разве приказывал вам?
-С дороги.
И, обернувшись у самого выхода, едко бросаю ему в спину:
-Никогда больше не смей произносить мое имя.

***
Шестой день.
Почему мне никогда не удается вспомнить, как это было – раньше, в прошлом году?
Всякий раз после Права воспоминания будто сплетаются воедино – в один комок боли, страха и беспомощности, абсолютной незащищенности перед тем, что впереди. На заре восьмого дня.
«Всякая Принцесса должна быть завоевана». Это было правило, аксиома. Абсолют, который невозможно преступить в окружающем меня мире. В детстве я спрашивала маму: неужели – всегда? Неужели никто не спасет, и нет никаких других… путей…к тому…
«Нет, - качала головой она. – Ты рождена, чтобы тебя завоевали».
Смерть её наступила вместе с концом отца, - очень дорогой яд, смешанный с вином в высоком серебряном кубке; она просто уснула. Тогда я могла думать лишь о том, до чего же такая кончина несопоставима с первым этапом «завоевания», когда не щадили никого, лишь бы только заполучить Принцессу.
Наверное, нас ненавидели. Особенно недовольные отправлялись искать счастья в краях, описанных Лисом, а прочие… что ж. Большую часть года здесь было очень мирно. И лишь только время Права вновь вскрывало старые раны, не позволяя швам затянуться, а боли – утихнуть.
Боль. Я всегда сознавала свою жизнь во время Права, как боль.

***
Бой у крепости продолжался. Близился вечер.
Я покинула стену (лучники по-прежнему не желали стрелять в королевскую кровь), отправившись бесцельно бродить по уже опустевшим коридорам своего замка.
Снаружи давно стемнело, когда я пришла в самую высокую из комнат замка, по совместительству – свое собственное обиталище. Как и следовало ожидать, Лис уже ждал меня там.
Он был подавлен, и не обернулся, когда я переступила порог. Что ж, я все равно не могла поставить ему это в упрек, - как я чувствовала Завоевателя, так он, Защитник, чувствовал меня.
Тихо ступая, я приблизилась к сгорбившемуся, опустившему голову Лису, и положила руку ему на плечо:
-Прости. Я не хотела говорить тебе… все то. Не думай, что я на самом деле так считаю.
Лис медленно поднял голову, встретившись со мной взглядом.
-Вы ведь тоже все это ненавидите, - тихо произнес он. – Это Право, эти традиции… эту жестокость…
Я отдернула руку, но он тут же схватил мою ладонь, сжав в своих:
-Госпожа! Ведь вам же больно, больно понимать, что они гибнут ни за что, десятками гибнут, сотнями!
-Что ты делаешь, Лис! Замолчи! – воскликнула я, все-таки высвободив руку, и отступив от него на шаг. – Я не смею… я росла в этом, как… даже если мне больно…
-Как? – спросил, поднимаясь, Лис. – Как?! Я скажу вам, да, госпожа, я скажу! Вам больно? Так идите, и разделите эту боль со своими людьми, своим народом. Пролейте хоть каплю собственной крови ради них! Сколько еще он будет штурмовать нашу крепость, одна вы можете это остановить. Выйдите к нему, дайте то, что нужно Завоевателю. Остановите безумие!..
Он был невероятно, ужасно убедителен в этот миг. Я почти решилась – выйти, отбросив всю защиту, согласившись спасти тех немногих кого пощадят… возможно… и…
Не выдержав, я закрыла лицо руками, разрыдавшись. Лис, мгновение стоявший неподвижно, подошел, крепко обняв меня.
-Я не могу, - всхлипывая, прошептала я. – Не могу, я так боюсь его! Этого…этого… он ведь одержимый, одной только мыслью…
-Успокойся, - тихо говорил Лис, гладя, будто ребенка, меня по голове. – Успокойся, Леда, ну. Я твой Протектор, я защищу тебя. А потом…
-Увези меня куда-нибудь далеко, - молила я. – Туда, где нет всего этого… и никогда…
-Конечно, - касаясь губами моей, должно быть, соленой щеки, говорил он. – Я увезу тебя…
А потом распахнулась дверь, впуская в комнату высокого мужчину с горящими черными глазами и окровавленным мечом в руке.
-Завоеватель, - одними губами произнесла я.

***
Он сделал шаг – и пошатнулся. Левой рукой ухватился за стену, чуть выпрямился, и продолжил идти.
Одержимость. Я чувствовала безумие, бьющееся в нем. И то еще, как это безумие резко накалилось добела, едва лишь он увидел меня.
-Принцесса, - хрипло произнес Завоеватель.
Лис тут же закрыл меня собой, обнажив меч, висевший на поясе. А я отступила на шаг, и, подняв руку, одним движением вытянула из волос три длинные шпильки, державшие прическу. Волосы тут же рассыпались по плечам, скрывая и лицо.
Он был красив, Завоеватель. Варварской, жестокой, очень ему подобающей красотой.
-Что она делает? – спросил он, начиная, по-видимому, немного приходить в себя.
-Она плачет, - сказал Лис. – Она всегда так делает когда плачет.
Завоеватель моргнул, явно ничего не понимая. Я почувствовала, как уменьшилась его одержимость, и тут же, скачком, возросла – куда выше прежнего.
-Лис! – крикнула я.
Но он успел только задеть мечом правое плечо противника, тогда как меч Завоевателя пронзил его насквозь.
Я вдохнула, и поняла, что выдохнуть не сумею. Ни выдохнуть, ни закричать. Осознала только: у меня больше нет защиты. И никогда не будет.
Отбросив меч, мужчина с черными глазами шагнул ко мне, протягивая руки. Трофей. Моё. Принцесса!
Я провела рукой по волосам, прижимая к ладони длинное лезвие; нет. Для слез сегодня просто нет времени.

***
Он почти ушел, когда я склонилась над ним, вытирая с лица капли чужой крови.
Молодой. Моложе меня, или ровесник. Почему ты не остался в той своей прекрасной стране еще на год? Почему ты вернулся?
-Отныне и на веки веков, освобождаю тебя от клятвы. Ты сделал все, что мог и должен был, Протектор.
Я почему-то верила, что он все еще меня слышит.
-Подожди меня там, Лис. Совсем немного.
Мне оставался один короткий путь до крепостной стены.

15.08.09