Автор: Лютый зверь
Категория/Рейтинг: Возможно NC-21, но пока R
Жанр: Фенези, гет
Пары/Персонажи: - Льюиль/Чинита
Статус: - Пишется
Предупреждение: - Лют пишет гет - это жестоко о отношению и к автору, и к читателям..
Содержание: - Чинита в опасности
От автора: - Проду надо все же выпинывать....
Глава первая «Воробышек»
Глава вторая «Ведьма»
Ландыш
Эльфы весьма любопытны. В этом отношении молва о нас не лжет. Вот и я поддался этому чувству. Ведь интересно, что будет делать немая девушка в лесу одна-одинешенька. Никто из лесных жителей, будь то эльф, хищник или дух, не тронет её, коль из-за вмешательства представителя лесного народа девушка осталась тут. Если взял на себя ответственность – нести мне её до конца, и всем, кто со мной связан - тоже. Это справедливо. Впрочем, у людей немного другая справедливость.
читать дальшеС некоторых пор я стал избегать людей. Нет, не переживал, что мне припомнят случай с Чинитой, ведь люди нас почти не различают. Да и что они могут мне сделать? Кинуть вслед камень? Ну да, этим напугаешь, как же. Да и кто же станет рисковать расположением лесных духов? Даже люди знают, что лес отомстит за непочтение к эльфу. Правда, люди не знают, что каждый дух леса – это сбросивший тело алов. Мы порождения Леса, его Дети, и мы навсегда останемся его частью. Поэтому меня так разозлило, что меня перепутали с сидом. Как вспомню, так хочется схватить за шкирку и оттащить к Заветным холмам за Дальним лесом, чтобы сами разницу увидели. Не люблю сидов. Гордыни в них больше, чем в драконах снобизма. Мнят себя Высшими эльфами, а сами заманивают людей внутрь холмов ложной красотой, а потом из душ силы выпивают, чтобы самим жить вечно. Гнусно это.
Навещал несколько раз Чиниту. Ну, ягоды-корешки она и сама насобирать может, но без хлеба каково? Вот и приносил ей наши лепешки. Они ведь долго храниться могут. Можно было, конечно, и человеческий хлеб купить, но он черствеет быстро и не такой вкусный. Девушка благодарила и поила странными отварами. Только люди могут догадаться соединить вместе ромашку и чабрец. Она и сама это пила, а то я бы решил, что она меня отравить хочет. Ну в самом деле! Кто ж женскую травку… а, ладно, люди другие. Может, они живут мало потому, что так питаются. Вот и сегодня она заварила вереск с дикой малиной. Пахнет-то вкусно, не спорю, но разве можно так смешивать? Сил моих смотреть на это варварство нет! Забрал у нее пучки и разложил на столе группами, показывая, что с чем можно соединять. Поняла, закивала. Смышленая. Я поймал себя на том, что улыбаюсь Чините. Вот же! Завел себе любимца! Надо уходить.
Уйти сразу не получилось, Чинита все-таки напоила меня травяным чаем. Правда, на этот раз вполне съедобным. А она смешная. Лицо выразительное, как кошачья мордочка, только что ушами не поводит. И красивая. Не так, конечно, как наши девушки, но… красивая. Руки у нее сильные, сама крепенькая, как спелое яблоко, кажется, что ещё чуть-чуть - и сок брызнет. Только чепчик этот… вот злит он меня! У нее волосы пышные как утренние облака, так что эта вещь совершенно лишняя. Венок бы ей сплести из луговых цветов. И вообще, мы никогда не покрываем голову полностью, чтобы солнце, луна и звезды давали силу и мудрость. Мне кажется, что люди были бы гораздо добрее, если бы поступали так же.
Уже уходя, оглянулся – в старой избенке как-то по-другому стало. Пахнет травами и печью, на земляном полу лежат душистая трава и цветы, стол выскоблен, а на окнах висят кружевные… салфетки, что ли? Не помню, как это у людей называется. Странно это выглядит, но как-то приятно. Хочется остаться тут еще немного, словно в кроне старого дерева.
- Льюиль!
Вереарис никак не оставит меня в покое. Странная настойчивость. У нас это не принято. Может, именно поэтому мы кажемся людям холодными, но мы просто уважаем друг друга. Как можно бесцеремонно лезть к другому в душу? Чинита мне нравится тем, что никогда ничего не спрашивает.
- Ты снова ходил к человеку? – Вереарис запыхался и тревожно смотрит своими большими тёмными глазами.
- Даже нам тяжело продержаться на одних только травах.
- Льюиль… - Мальчишка робко берёт меня за руку, – Льюиль, пожалуйста…
Да что же это? Я вовсе не хотел, чтобы кто-то волновался из-за меня. Но уже ничего не изменить, моё предчувствие исчезло в тот день, когда я отбил Чиниту от серого бродяги, а значит, Колесо моей Судьбы необратимо сдвинулось. Я погладил блестящие волосы Вереариса, темные, как вересковый мёд. Что тут скажешь?
Мальчик меня понял, закрыл глаза, коротко выдохнул, и его лицо стало спокойнее. Другое дело. Не знаю, куда ведёт меня моя судьба, но теперь, по крайней мере, Вереарис не будет мешать мне. Хороший он. Я правильно выбрал преемника.
Вечером мы пели тёмным небесам, Вереарис сидел рядом со мной и пил звездный свет. Я чувствовал его, как траву, на которой сидел, как дерево у меня за спиной, как брата. Хороший был вечер и хорошая ночь.
К Чините я пришел через неделю. Тянуло меня в её домик с каждым днём всё сильнее, и невозможно уже было объяснять это заботой о том, кого спас. Я вяз в этом странном чувстве, как насекомое в смоле. Таких мошек ждет гибель, но иногда смола каменеет, превращаясь вместе с погибшим насекомым в прекрасный и теплый янтарь. Странное ощущение, словно эти непонятные чувства к человеку могли сделать меня бессмертным.
Девушка радовалась мне, как ребенок. Снова подала мне листья ландыша с красновато-бурыми бусинками ягод. Скоро они созреют и станут насыщенно-красными.
- Почему каждый раз ландыши, Чинита?
Она повторила тот странный жест, что и при нашей первой встрече. Хоть я уже и знал часть её знаков, но этот пока оставался загадкой. Иногда я и сам удивлялся, как легко удаётся понимать Чиниту. Она не говорит, не знает грамоты, но её жесты красноречивы, а лицо выразительно. Немая склонила голову на бок, совсем как воробышек. Затем робко протянула руку и дотронулась до моей груди, тотчас отдернув руку. Но каким бы мимолетным ни было это касание, я успел почувствовать, какие тёплые у нее пальцы.
- Я?
Она кивнула и посмотрела очень серьезно. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять – Чинита впервые прикоснулась к мужчине. Ну, заострять на этом внимание невежливо.
- Ты понимаешь наш язык? – В ответ отрицательный жест. – Но откуда ты узнала, что означает моё имя?
Чинита слегка удивилась, потом улыбнулась. У нее красивая улыбка, слегка застенчивая и искренняя. Как можно не улыбнуться в ответ?
Потом мы пили травяной чай, сидя на лугу перед кособокой избушкой. Чай был правильным и вкусным. Когда я сказал Чините об этом, девушка смутилась и покраснела. Наши девушки не краснеют, они всегда спокойны. Я впервые видел, как кто-то краснеет. Это… красиво и волнующе. Пока разглядывал, девушка смутилась окончательно и закрыла лицо руками, а яркий румянец уже разливался по шее, медленно стекая на грудь.
- Чинита, - нужно было что-то говорить, чтобы не смущать её ещё больше, но отвести взгляда от этого румянца я не мог, - Чинита, я видел немых и раньше, но они могли хотя бы мычать, а ты совсем молчишь. Что с тобой случилось?
Девушка побледнела и вздрогнула, затем отрицательно замотала головой. Мне хотелось снова увидеть этот румянец, но ситуация мне не нравилась.
- Чинита, я могу посмотреть твоё горло? Люди отличаются от нас, но
иногда мы можем помочь.
Ну, как можем, раны залечить – это пожалуйста, срастить кости, связки – легко, прогнать простуду – ничего нет проще, но прочие человеческие болезни… для этого нам надо знать о людях больше. Наши целители знают и могут, но я-то не лекарь. Ну, в конце концов, ничто не мешает мне привести для неё целителя, если сам не справлюсь.
Чинита колебалась недолго, а потом решительно кивнула. Было немного странно касаться человека, но то доверие, с которым она подставила уязвимую шейку… Я ведь даже не человек, а сколько всяких домыслов о нас ходит среди людей.
Мои пальцы слегка подрагивали, когда я прикоснулся к коже. Её горлышко было таким же горячим, как и пальцы, а еще очень нежным. Вот уж не думал, что у людей такая нежная кожа. В горле девушки свил гнездо маленький страховик. Давно я не встречал этой разновидности нежити. Обычно они питаются страхом детей и относительно легко изгоняются теплом материнских рук. Но этот, обнаружив испуганную сироту, остался с нею. Словно отвратительный паук, он перехватил девичий голос и жил, пережимая горло Чиниты. Вот же мерзость! И сидит давно, так в тело врос, что и не вытащить его никак.
- Тебя кто-то сильно напугал очень давно. Я не смогу это вылечить сам, слишком поздно. Но наши целители… - поднял на неё глаза и слово сказать не могу: глаза у неё закрыты, на щеках румянец, а губы дрожат.
В ушах – отчетливый скрип Колеса Судьбы, а перед глазами – лицо Чиниты. Лицо девушки, к которой впервые прикоснулся мужчина. Я… потерял себя.
Губы Чиниты, чуть обветренные и сладкие после чая, были мягкими и послушными. Её чувства, чистые, как родник в знойный полдень, лились сплошным потоком, переполняя меня. Надоевший чепец отлетел в траву, и я погрузил пальцы в мягкую роскошь ее волос. Никогда ещё мне не было так хорошо.
Руки Чиниты робко легли на мои плечи, и я задохнулся от нежности. Притянул её к себе, поцеловал веки и висок, пропустил волосы сквозь пальцы и зарылся в них лицом. Девушка медленно расслаблялась в моих объятиях. Откуда у неё такое доверие ко мне? Найти ответ не успел: тёплые пальцы осторожно погладили мои плечи, скользнули к шее и коснулись волос. Меня бросило в жар, в животе что-то скрутилось в тугой узел. Голову переполняли мысли, всё больше совсем бестолковые. Корсет жесткий и шершавый, шнуровка на нём ещё более бестолковая, чем мои мысли. Досаждает! Кажется, я дёрнул слишком сильно, и ткань затрещала. Пусть.
Целовать нежную шею было очень приятно, и я ласкал горло Чиниты. Когда платье девушки соскользнуло с плеч? Не помню, да и не интересно, важнее другое: запах ее тела и вкус кожи, тихое, прерывистое дыхание и тепло. Это тепло обволакивало меня, лишало воли и разума, я словно уподобился животному, но остановиться не мог и не хотел. Чинита и не возражала. Она гладила плечи, затылок и волосы горячими пальцами. От этой нехитрой ласки по позвоночнику пробегал озноб. Ни одни слова не могли бы сказать мне больше, чем эти руки. Боги! Всего лишь лёгкое касание этой девушки, человеческой девушки, вывернуло наизнанку мои чувства и мысли. Никогда такого не было. И никогда я не забуду эти прикосновения.
Тело Чиниты было ещё горячее её нежных рук и плавило меня. Мягкая и тяжелая грудь легла в ладонь. Я чуть сжал упругую плоть, притягивая девушку к себе другой рукой и исступлённо целуя шейку. Чинита шумно вдохнула и сжала пальцы на моих плечах. Дальше было сладко и смутно.
Внутри меня бушевал вихрь, разрывая реальность на какие-то обрывки. Вот горячее и белое-белое бедро. Вот упругий живот с ямкой пупка. Вот разметавшиеся по траве волосы. Вот яркий румянец на лице и шее. Вот горячие пальцы на моих губах. Вот почти чёрные глаза, в которые я долго падаю.
Потом я лежал на траве и обнимал Чиниту, не желая отпускать её и вдыхая запах её волос. Она беззвучно смеялась и норовила уткнуться лицом мне в ключицу. Смешная и тёплая. Я смотрел на солнечные блики, мерцающие в волосах Чиниты, ловил губами по-человечески куцее ушко, которое мне казалось невероятно милым, и думал о том, что теперь не отпущу её назад к людям.
На траве, рядом с клетчатой скатертью, лежали принесённые Чинитой несколько ландышей с яркими спелыми ягодами.