Столы почему-то стали плоскими. Утиати ехал по своим делам и внутрь жёлоба не сильно-то поглядывал, но не заметить такое было просто невозможно. «Да какая разница? Плоские, рифленые, ступенчатые... — успокаивал он себя. — Главное, чтобы солонки не соскальзывали...». Утиати врал самому себе. Ему было страшно. Ему было тем более страшно, что никто — никто-никто! — не обращал на это внимания. Словно столы всегда были плоскими, и только Утиати помнил те далекие времена, когда они были... Какими? Утиати не помнил!
— Уися! — радостно закричал Утиати, увидев ее на другой стороне пешеходного жёлоба.
Уися не услышала, и пришлось резко тормознуть — так, чтобы гравий перелетел через жёлоб и дробно обсыпал её тонированные шлемные очки. Только тогда Уися соизволила посмотреть в сторону Утиати, собираясь обложить его трёхэтажно. Но, разумеется, не стала.
Они сошли внутрь жёлоба каждый со своей стороны и выбрали столик («Плоский!» — подумал Утиати, но говорить не стал). Уися заказала кофе со сливками, Утиати, подумав, тоже. Стаканчики появились посередине столешницы («Плоской!») и, дробненько шурша, двинулись к краю... К краям: один — к тому краю, где сидела Уися, другой — к Утиати...
— Что с тобой? — встревоженно спросила Уися.
— Столы... — глухо сказал Утиати. — Почему они плоские? И гравий странно себя ведёт... И стаканы шуршат, а не звякают...
— Так это же прикольно! — засмеялась Уися.
— Это такие приколы? — засомневался Утиати.
— Ну конечно! Перепихнёмся сегодня?
— Ага... — сказал Утиати.
— Чего «ага»?
— Да так. Перепихнёмся, конечно. Ведь это самое прикольное перед наступлением конца света, да?..